На другой день, переодетая отшельником, Чунь-юэ пустилась в путь и к вечеру добралась до Горного Цветка, где и попросилась переночевать. Монахини приняли странника. Глубокой ночью Чунь-юэ выбралась во двор, обошла главное здание и пристройки, прислушиваясь у каждой двери, — всюду читали молитвы и сутры. Оставалась одна комнатка в восточной части здания, в ней горел тусклый огонек, но не раздавалось ни звука. Чунь-юэ проделала в бумаге дырочку и заглянула внутрь: красавица Фея лежала у стены, а возле светильника сидела ее служанка Су-цин. Чунь-юэ вернулась к себе, чуть свет поднялась, наспех простилась с монахинями, помчалась домой к Хуанам и обо всем увиденном рассказала.

— Ты уверена, что это была именно Фея? — спросила госпожа Вэй.

— Когда я впервые увидела Фею в доме Янов, я сразу поняла, что она писаная красавица и что ее ни с кем не спутаешь. А нынче в Горном Цветке я ее рассмотрела вблизи и без помех и скажу, что она не из мира людей. Если и не небожительница, то уж наверняка фея Нефритовой столицы, спустившаяся на землю. Будь инспектор Ян тверд, как железо или камень, он против ее чар не устоит! Как только она снова окажется в доме Янов, нашей молодой госпоже придется туго!

Госпожа Вэй взяла служанку за руку.

— Чунь-юэ! Счастье моей дочери — это и твое счастье. Если все устроится так, как хочет она, то и ты будешь довольна. Если ей будет плохо, то и ты намаешься. Говори, что намерена делать!

Чунь-юэ попросила всех удалить из комнаты и начала:

— Мой старший брат Чунь-чэн водится со всяким столичным отребьем, приятели у него везде. Одного из них зовут Юй Си, он непутевый малый, ничего святого за душой нет, любит только вино да женщин. Стоит его поддеть, поддразнить, он, как бабочка весной, полетит к цветку, не удержится. Если получится, как я задумала, то распрекрасная Фея окажется вымазана в самой грязной грязи и тогда слова не посмеет никому сказать. Если не получится, он ее и прикончит! Так ли, иначе, но занозу, которая мучает нашу госпожу, мы выдернем!

Госпожа Вэй стала торопить Чунь-юэ, и та побежала к брату.

Юй Си и в самом деле был отъявленным негодяем, много раз нарушал он законы, семью бросил, имя свое сменил и жил в свое удовольствие. Как-то раз, когда он с приятелями стоял на перекрестке, подошел Чунь-чэн. Все вместе они направились в винную лавку.

— Есть на примете у меня красотка, да только не по моим зубам. Досада берет! — выпив, начал вздыхать Чунь-чэн.

Юй Си тут же оживился.

— Кто такая?

Чунь-чэн усмехнулся и ничего не ответил. Однако Юй Си не отставал. Тогда Чунь-чэн процедил сквозь зубы:

— Всем этого знать не нужно. Приходи вечерком ко мне, расскажу.

В сумерках Юй Си пришел к приятелю. Тот усадил его возле себя и с улыбочкой сказал:

— Хочу сосватать тебе одну красивую девчонку, да боюсь, что своей неотесанностью ты ее отпугнешь и ничего у тебя не выйдет.

— Говори толком! — потребовал Юй Си.

— Слышал я, что в зеленом тереме в Цзянчжоу, — начал Чунь-чэн, — есть одна знаменитая гетера, женщина красоты невиданной, искусница в песнях, и танцах, и любви. Нахмурится — и Си Ши из страны Юэ устыдится своей холодности, улыбнется — Ян-гуйфэй, та что была у Мин-хуана, [233] [234] сгорит от ревности. Вот какая женщина, не чета тебе!

Юй Си выдернул руку из руки приятеля и ударил его по щеке.

— Слушай, ты! Пусть я прелюбодей и преступник, но тебе, хоть сестра твоя у вельможного Хуана в услужении, оскорблять себя не позволю! Далеко ли отсюда до Цзянчжоу?

Чунь-чэн сделал вид, что обиделся.

— Верно говорят: плохое сватовство кончается тремя затрещинами. А только правды о себе никто знать не желает и поступает вопреки самому себе. Больше ничего тебе не скажу.

— Да ладно тебе! — засмеялся Юй Си. — Рассказывай! Три чарки за мной.

Он примирительно взял руку Чунь-чэна в свою. Эта красотка сейчас в столице?

— Была в столице, заболела и уехала в монастырь Горный Цветок, пока там живет. Так что поторопись!

Юй Си хмыкнул и встал со словами:

— Отправляюсь туда немедленно!

— Имей в виду, — с усмешкой сказал Чунь-чэн, — эта девица о себе высокого мнения, мыслей держится благородных, справиться с ней нелегко.

— Не бойся! Не таких обламывал! И Юй Си ушел.

А Ян все это время ждал из столицы Дун Чу, надеясь, что тот привезет приказ о возвращении домой. Но Дун Чу привез повеление, в котором говорилось, что Хун Хунь-то с десятью тысячами воинов надлежит идти походом на мятежное государство Хунду, а инспектору Яну — возвращаться с остальным войском домой. Ян не скрывал своей досады, вызвал к себе Хун и подал ей приказ. Хун даже в лице переменилась:

— Почему государь возложил на меня такую непосильную задачу?

Инспектор задумался. Когда стемнело, он проводил своих военачальников на отдых, пригласил в шатер Хун, зажег светильник и подошел к возлюбленной со словами:

— Я делил с тобой все радости и горести нашего похода и надеялся в одном экипаже с тобой прибыть в столицу. Но приказ императора лишает нас этого счастья — пока наши пути разойдутся: завтра я с половиной войска иду на родину, ты с другой половиной — в провинцию Цзяочжи. Желаю тебе победы и скорого возвращения!

Выслушав это, Хун пристально посмотрела на Яна, — и слезы побежали по ее щекам. Она не сказала ни слова, а инспектор продолжал:

— Жизнь сурова! Ян Чан-цюй не имеет права устраивать свое личное счастье в ущерб государственным делам. Иди, собирайся в поход.

Утерев слезы, Хун говорит:

— Я, слабая женщина, должна, забыв стыд, рубить мечом и колоть пикой, жить среди воинов-мужчин. И это вместо того, чтобы думать о возлюбленном! А я живу только вами, всю себя посвятила вам. И вы сейчас опять меня бросите и уедете, а я останусь одна. Если я ваша наложница и не потеряла своих достоинств и вы по моем возвращении встретите меня, как полагается встречать жену важного сановника, то зачем вы говорите мне сейчас такие жестокие, неласковые слова? Хоть я и из зеленого терема, но душа моя чиста, как лед, и светла, как яшма. По мне теперь лучше пойти под меч палача, чем жить с чувством, что я для вас обуза.

Сказала и опечалилась, и вновь по нефритовым щекам заструились горькие слезы.

— Сын Неба не знает, что Хун Хунь-то так слезлив, — улыбнулся Ян, — а то не доверил бы ему такого важного поручения!

Хун смутилась и ничего не ответила. А что было дальше, об этом вы узнаете из следующей главы.

Глава двадцать первая

О ТОМ, КАК МА ДА ОБРАТИЛ РАЗБОЙНИКОВ В БЕГСТВО И СПАС ФЕЮ, КОТОРАЯ ПОСЕЛИЛАСЬ В ДАОССКОМ МОНАСТЫРЕ И НАШЛА ТАМ ПОКОЙ

А на далеком юге инспектор Ян собрал военачальников, подозвал Су Юй-цина и говорит ему:

— Приказ государя теперь всем нам известен. Мы его обсудили, и я хочу послать ответ, записывай за мной. Вот что было в письме Яна императору: